Путь Силы - Страница 71

— Понятно, — помрачнела Софья, — боги с ней, с Тин. Она неисправима. Но вы-то мэтр! Почему вы не помогли нашим бойцам?

— Госпожа целительница, я обещал охранять вас, а не этих людей. Вам ничего не угрожало. К тому же, кто я такой, чтобы мешать этим людям проявлять свою доблесть и отвагу? — ухмыльнулся я.

— Замечательное оправдание своей трусости! — насмешливо заметила Талиона.

— Что же вы молчите? — добавила она, видя, что я проигнорировал ее замечание, — вам нечего сказать?

— Леди, вы хотите спровоцировать меня на дуэль? Зачем? Это глупая затея, — тоном «как же вы мне надоели» переспрашиваю я.

— Я просто хотела выяснить, есть ли у вас честь? — ядовито произносит тайМиронис.

— Есть.

— А мне кажется, вам вообще не знакомы понятия «честь» и «благородство», — ядовито замечает лидер литийской части отряда. Тивал, кажется.

— Моя честь — мое личное дело. И она нисколько не пострадает, если я выполню обещание доставить госпожу Софью и леди Алисию в замок лорда-риттера. А вот если я позволю им погибнуть в какой-нибудь глупой стычке… А под благо-родством, вы видимо понимаете возможность родиться в дворянской семье? Слава богам, я избежал этой участи.

— Глупой стычке?! — озверел дворянин, — там погибли семеро моих людей!

— Сами виноваты. — Отрезал я, — увидели монстра и бросились вперед, забыв обо всем! Как же, нужно ведь удаль свою проявить, перед дамами покрасоваться! Пока вы там гарцевали, не зная, что с этим йотуном делать, еще четверо вас попросту обошли. И вполне могли бы растерзать и леди и всех остальных! Слава богу, вы не единственные охранники! Пока вы там пиками мерялись, отряд риттера-мечника убил своего йотуна с гораздо меньшими потерями. У них всего один убитый и двое раненых. Госпожа Тиана убила своего монстра в одиночку. Серебряной Звезде понадобился лишь один удар, а мастер Элеандор вообще не подпустил своего монстра близко! И вы мне будете рассказывать, что в гибели ваших людей виноват я?!

— Да я тебя… — красный от гнева Тивал бросился ко мне, но его оттащили.

— Простите, мэтр, — спокойный голос Зигфрида вмиг прекратил поднявшийся шум, — правильно ли я понял, что в боевых действиях вы на первое место ставите именно цель, в ущерб всему остальному?

— Пожалуй, так.

— То есть, вы отрицаете такие вещи как благородство, уважение к врагу, милосердие?

— Ой, «милосердие» я знаю! — обрадовалась, прислушивающаяся к разговору Тин. Не уверен, что она поняла хоть что-то кроме этого слова, — это такой кинжал для добивания раненых!

— Фрасоро! — проворчал Зигфрид, схватившись за голову.

— Это вы сейчас ругнулись? — уточнил я.

— Нет, — улыбнулся Бернард, — так у нас называют парные клинки: «брат» и «сестра». Сейчас покажу. Вы с юной леди действительно похожи.

Пока мы недоуменно переглядываемся с Тин, он уже возвращается, выкладывая на стол пару великолепных клинков. Слабо изогнутые, обоюдоострые, с витой гардой. Один чуть больше.

— Хочу! — тут же потянулась к ним Тиана, и получила по рукам от Эла.

— Нельзя даже прикасаться к чужим клинкам без разрешения!

Минуту Бернард раздумывает. А потом с какой-то шальной, мальчишеской улыбкой опускается на одно колено, протягивая Тин перевязь с мечами.

— Я, риттер-мечник Бернард Регосский в знак признательности за спасение моих людей и помощь в бою, а также восхищения смелостью и умением этой девушки называю ее своим братом-по-оружию, и дарую право носить эти клинки!

Подозреваю, что понятия сестра-по-оружию у гальдорцев вообще не существует. Парень прямо светится от ощущения собственного благородства: девушку, да еще и простолюдинку назвал братом-по-оружию! Интересно, он понимает, как сильно ее на самом деле оскорбил? Вон, аж закаменела вся. Если она попытается оторвать ему голову, придется вмешаться. Нет, не придется — Софья уже рядом, что-то шепчет ей на ухо. Тин кивает, не понятно — Софье или Бернарду, и выходит из шатра, забрав клинки.

Целительница извиняется перед смущенным Бернардом, объясняя, что девушка просто ошалела от подобной чести и все такое.

— И все же мэтр, продолжая наш разговор: вы отрицаете такие понятия как благородство, милосердие? — голос Зигфрида все так же спокоен.

— Я не отрицаю сами эти понятия. Я считаю, что война — настолько грязное дело само по себе, что допустимо все. Можешь ударить врага в спину — ударь. Иначе он убьет твоего друга. Все средства хороши, и не может быть милосердия к человеку, который ворвался в твой дом, чтобы убивать и грабить.

— Да, но к вам будут относиться так же.

— Несомненно. Как говорится: только враг никогда не предаст.

— Но если вы пощадите врага, возможно, он пощадит вашего друга. И являя благородство, вы побуждаете других поступать так же, возвышаясь таким образом и ведя мир к справедливости и процветанию.

— Справедливость — это миф. В подобных играх побеждает тот, кто первым нарушает правила.

— Рассуждая таким образом, вы будете выигрывать битвы, проигрывая войну! — повысил голос Зигфрид, — Можно застрелить рыцаря, выкликающего поединщиков. Но враг потеряет одного воина, а вы всех. Ибо никто не будет сражаться на стороне подлеца! Людям важно чувствовать, что правда на их стороне! Тогда они готовы совершать подвиги и жертвовать собой.

— Я не готов жертвовать ими! Я не собираюсь развязывать войн и искренне считаю, что пожертвовать немногими можно, только если ты сам входишь в их число! И на войне хороши любые средства, — это не турнир и не состязание в благородстве! Отпущенный тобой враг завтра вонзит нож в спину твоего брата.